“Не для вас копили!”

“Не для вас копили!”

0
ПОДЕЛИТЬСЯ

Не успел министр финансов Антон Силуанов заявить, что по достижении Фондом национального благосостояния (ФНБ) объема 7% ВВП его средства наконец пойдут на инвестиции, как его коллеги поспешили уточнить: инвестировать будут не в России. Замминистра финансов РФ Владимир Колычев на минувшей неделе сообщил, что ФНБ станет работать по норвежской модели — вкладываться в акции глобальных компаний.

«Это должны быть не внутренние инфраструктурные проекты, а что-то вне России, иначе последует влияние на внутренние макроусловия, курс, инфляцию, процентные ставки» — передают агентства слова замминистра финансов

Благосостояние не для всех

Напомним, ФНБ был основан одиннадцать лет назад, и сейчас его объем составляет 3,8 трлн рублей; наполняется он из нефтегазовых доходов. Управляет фондом ЦБ, сейчас у ФНБ есть так называемая ликвидная часть (средства в иностранных валютах, на депозитах за рубежом и инвестированные в зарубежные гособлигации) и неликвидная. И существование последней демонстрирует двойные стандарты, правомерность которых Минфин России до сих пор отстаивает в отношении ФНБ.

Что такое его неликвидная часть? Это те случаи, когда правительство в одностороннем порядке решило, что, хотя в целом деньги на инвестиции внутри страны тратить нельзя, иногда все-таки можно. Так, из ФНБ в конце 2014 года были поддержаны три банка: ВТБ, Россельхозбанк и ГПБ; тогда ВЭБ на деньги фонда купил их привилегированные акции. Справедливости ради стоит сказать, что эти инвестиции окупилось: все три банка в последние годы исправно платят дивиденды по префам. Из ФНБ также докапитализируется ВЭБ — через него деньги были направлены, например, на закупку вагонов для Московского метрополитена у Трансмашхолдинга. Почему-то в перечисленных случаях Минфин не боялся негативного влияния выделяемых средств на инфляцию и макроусловия.

Еще более странной на этом фоне выглядит инициатива поддержать из ФНБ на 190 млрд нефтяников — для компенсации им выпадающих доходов от поставок бензина на внутренний рынок.

Наконец, очевидно, что вложения в зарубежные активы, особенно в акции, могут быть моментально заморожены.

Пока не Норвегия

Слепое копирование опыта норвежского Глобального пенсионного фонда выглядит по меньшей мере странным.

«Когда создавались резервные фонды, объем доходов объективно превышал производственные и инвестиционные возможности экономики — она была просто не способна быстро «переварить» свалившийся на нее объем нефтегазовых доходов, — отмечает Александр Широв, заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. — Уровень накопленных международных резервов таков, что он превышает объем всего российского внешнего долга. Дальнейшее накопление резервов уже довольно трудно обосновать в рамках традиционной экономической логики. Следует подумать не о том, как увеличить доходность от вложений за счет средств ФНБ, а о том, как использовать избыточный объем резервов для модернизации российской экономики».

Экономика Норвегии перенасыщена внутренними инвестициями, достигнут высокий уровень обеспечения потребностей общества в производственной и социальной инфраструктуре, нет критических проблем с качеством жилого фонда и т. д., перечисляет ученый; все это явно отличается от текущего положения дел в России.

Да, теоретически дополнительный инвестиционный спрос способен влиять на формирование макропараметров, добавляет Александр Широв, однако в текущей российской ситуации спрос (как инвестиционный, так и потребительский) находится ниже равновесных значений в результате реализации жесткой денежно-кредитной политики. В этих условиях использование на инвестиционные цели 30–40 млрд долларов из ФНБ вряд ли сильно изменит ситуацию.

«Кроме того, если все-таки существуют серьезные опасения за макроэкономическую стабильность, есть способы обеспечить использование резервов, минуя напрямую валютный рынок и бюджетную систему, — напоминает г-н Широв. — Модернизация российской промышленности невозможна без использования довольно значительных объемов импортного оборудования. Можно было бы сформировать специальный фонд, который целевым образом на средства ФНБ выдавал бы валютные займы под покупку импортного оборудования, не производимого в России. Другим направлением расходования средств ФНБ могла бы стать поддержка несырьевого экспорта. Если каналы использования средств ФНБ будут устроены таким образом, то следует ждать скорее позитивного влияния на внутренние макроусловия».

«В целом использовать напрямую тот же норвежский опыт вряд ли корректно, так как значимость добычи нефти у нас и в Норвегии различается колоссально, — говорит заместитель генерального директора ЦМАКП Владимир Сальников. — Да, Россия — один из основных добытчиков и экспортеров нефти, но только в абсолютном выражении. Если же посмотреть на относительную значимость нефти, картина окажется уже принципиально другой. Так, при расчете добычи нефти на душу населения отставание от Норвегии будет пятикратным, а с Кувейтом — более чем на порядок. Поэтому роль нефти объективно не может быть такой же, как в этих странах, и к их опыту использования доходов от нефти надо подходить критически»

Если упомянутые сверхбогатые нефтью страны могут себе позволить строить инфраструктуру на будущее, «про запас», и не особенно заботиться об эффективности таких вложений, то нам нужна не только очень четкая, выверенная оценка прямого и косвенного эффектов от уже существующих и предлагаемых проектов, но и сравнение с максимально широким спектром альтернативных путей инвестирования, предупреждает г-н Сальников. Так, в строительстве тех же высокоскоростных магистралей цена вопроса — сотни миллиардов, а то и триллионы рублей. С неочевидными эффектами. И это при том, что у нас инвестиции в производство машин и оборудования (за развитие которого мы вроде бы ратуем) в 2018 году составили лишь около 50 млрд рублей — во всю отрасль!

Реклама

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ