Что Путин «обещал» пресловутой «Семье». Версия Михаила Хазина

Что Путин «обещал» пресловутой «Семье». Версия Михаила Хазина

0
ПОДЕЛИТЬСЯ

Существует довольно много разговоров о том, что именно Путин «обещал» пресловутой «Семье», когда эти договоренности закончат действовать, что в них входит и так далее. При этом те, кто эти разговоры ведут или не понимают, или молчат о том, что такие договоренности не могут действовать только внутри России. Хотя бы потому, что для таких договоренностей должны быть гаранты. Ну и потом. Путин как фигура федерального политического уровня появился только в 1999 году (ну, с натяжкой, с июня 1998 года), а все олигархи появились значительно раньше. Почему Запад не обращал внимания на передел собственности в 90-е годы (кто-нибудь помнит таких персонажей: братья Живило?), не говоря уже о расстреле Верховного Совета в 93 году и потом так агрессивно отреагировал на Ходорковского? Вопросы, вопросы…

Давайте попробуем не ответить, а просто подумать

Исходя из нашего понимания сути элит. Начнем мы с того, что межэлитные разговоры СССР и Запада (не переговоры, а, скорее, аккуратный взаимный зондаж) начался в 60-е годы прошлого века, причем инициатором была, скорее, элита «Западного» проекта. В публичное поле, разумеется, это прорвалось, но получило более или менее безобидное название «конвергенции». «Римский» клуб, международный институт системных исследований и так далее. И тогда речь как раз шла об объединении более или менее равноправных элит, «западной» и «красной», советской.

Ситуация изменилась со второй половины 70-х (советская элита стала утрачивать образ победителя, а «западная», наоборот, сконцентрировалась) и к концу 80-х годов вопрос об объединении уже вообще не стоял. Речь шла исключительно о собственности: что нужно отдать, чтобы Запад признал легитимность владения того, что осталось, за новыми постсоветскими «элитами». Кавычки тут поставлены не просто так, поскольку понимания собственной роли и возможностей у этих элит, в общем, не было.

Отметим, что здесь тоже были варианты. Многих пугало атомное оружие и память о роли России в истории (например, Дж.Буш-старший был искренне убежден, что СССР нужно сохранить, только сделать его дружественной к США страной). Некоторые считали, что Россию нужно ликвидировать совсем. Например, такую точку зрения отстаивал известный русофоб Гаврила Попов (прославившийся тем, что его выгнали с поста декана Экономфака МГУ за взятки даже в суперлиберальную эпоху позднего Брежнева), который говорил о том, что нужно лишить Россию не только атомного оружия, но и армии, а в здании МГУ сделать публичный дом. Результат получился промежуточный и в чем он состоял сегодня можно попытаться вычислить.

Как сказала однажды Кондолиза Райс, в бытность свою госсекретарем США: «Интересы России заканчиваются на ее границах». Мне кажется, что это и есть главное положение договоренности конца 80-х — начале 90-х: вся собственность, находящаяся за пределами границ РСФСР отдается «партнерам» (которые и выстраивают ее легитимность), а вот внутри страны «карт бланш» дается переговорщикам со стороны России (условно, семье Ельцина), но с правом Запада участвовать в процессах. Что будет куплено представителями Запад — то будет их, а все остальное, делите как хотите.

Именно по этой причине братья Живило свою собственность защитить не смогли, а Ходорковский делал это достаточно жестко; то есть, получается, что он, в общем, скорее, номинальный собственник (в отличие от братьев, которые были собственники реальные, но в условиях «семейной» легитимности), получающий бонусы, чем реальный владелец. Ну, впрочем, такая позиция не новость. Именно по этой причине расстрел Верховного Совета прошел практически незаметно, а вот любая активность России за пределами ее границ жестко пресекалась или, по крайней мере, серьезно осуждалась (например, во время агрессии Запада в Югославии).

Вроде бы все понятно: наезд на Россию по вопросу Крыма и Донбасса связан с тем, что мы «отжали» чужую собственность. Ничего личного, только бизнес. Однако, как это обычно и бывает, все оказалось немного более сложно. Дело в том, что, во-первых, явно или неявно, в рамках договоренностей начала 90-х был пункт о том, что России должен быть обеспечен некоторый комфорт в части экономики и безопасности. И, во-вторых, договоренности эти были не со всей мировой элитой, а только с финансовой ее частью, подкрепленной авторитетом нового президента США Клинтона (что, кстати, привело к исчезновению Явлинского и появлению Гайдара, об этом я много писал).

Границы безопасности Запад все время проверял («А вы не будете возражать, если мы примем в НАТО бывшие страны Варшавского договора? А республики Прибалтики? А Грузию и Украину?»), а с экономикой в условиях роста цен на нефть все было хорошо (точнее, плохо было в 90-е, но в это время еще шла приватизация и новым российским «элитам» было не до всего остального). Но в 2007 году на знаменитой конференции в Мюнхене Путин произнес речь, в которой неявно намекал на эти договоренности. С прямым упреком, что они противоположной стороной не выполняются. И получил достаточно прямой ответ (который потом много раз повторялся): «Поскольку вы проиграли войну, договоренности с вами ничего не стоят!»

И не стоили бы (вряд ли Путин стал кидаться БОНБОЙ), но произошли два события. Во-первых, начали расти цены на нефть, что сильно повысило самооценку российской власти. А, во-вторых, начался кризис на Западе. Ну и, тут уж я немножко позволю себе похвастаться, сыграли свою роль наши оценки ситуации: в России понимание масштаба и фатальности начавшегося кризиса пришло много раньше, чем на Западе. И Путин начал сдвигать равновесие (пока — в рамках договоренностей начала 90-х!) в сторону Запада.

Еще раз повторю, не отвоевывать что-то, а только чуть-чуть сдвигать равновесие назад, отыгрывая то, что отдали в 90-е — начале 2000-х (когда сам Путин был еще достаточно номинальным президентом, правила тогда еще «Семья»).

Борис Ельцин
Наина Ельцина
Татьяна Дьяченко

Но это было воспринято именно как «отжатие» собственности, то есть, мировые финансовые элиты 90-х восприняли это не как возврат России в политическое поле, а именно как игры конкретных «пацанов», которые решили поживиться на чужом поле. И решили показать, кто в доме хозяин, устроив переворот на Украине.

Валентин Юмашев

И в этой ситуации в Москве (и даже в окружении Путина) были люди, которые считали, что нельзя выходить за рамки «status quo», но, как мы видим, не они определили развитие ситуации. А вот дальше, сейчас, ситуация становится все более и более сложной. И связано это, в первую очередь, с тем, что все более и более ослабляется мировая финансовая элита.

Она по прежнему борется с «ревизией» договоренностей 90-х (которые уже серьезно нарушены, в Крыму, в частности), причем, во многом, персонифицируя из с личностью Путина, но их беда в том, что не только у нас, но и Западе подняли голову элиты, у которых другое представление о легитимности собственности.

Суть тут простая: эмиссия доллара, на которой поднялась мировая финансовая элита в три этапа (после создания ФРС в 1913 году, после Бреттон-Вудской конференции в 1944 году и после начала «рейганомики» в 1981 году), не создавала собственности, она ее перераспределяла. И если легитимность этого перераспределения поставить под сомнение (а это произойдет автоматически, как только рухнут пирамиды на финансовых рынках), то и вся собственность, полученная финансистами в начале 90-х по итогам распада СССР, окажется повисшей в воздухе.

Отметим, что этот отказ от легитимности раздела 90-х инициирует не лично Путин и даже не Россия, а Трамп и те, кто стоит у него за спиной. Именно по этой причине его так ненавидит «группа поддержки» финансистов в США (включая большую часть СМИ) и именно по этой причине подвисают либеральная часть наших «элит» 90-х. Отметим, вместе со всей системой приватизации, поскольку она легитимизировалась на Западе именно в рамках пресловутых договоренностей.

Во время Столетней войны Англии и Франции практически во всех феодальных доменах было по два сюзерена: поставленного королем Англии и королем Франции. И каждый из них был легитимен, только вот в разных системах легитимации. И только победа Франции решила вопрос в том, кто же из этих сюзеренов остался при земле, а кто потерял все.

Сегодня мы в аналогичной ситуации: старая система легитимизации собственности находится в кризиса, ее оспаривают очень сильные игроки (государства), причем с использованием ресурса, которого у финансистов нет и никогда не будет. И если переворот произойдет (с моей точки зрения, не «если», а «когда»), то старые владельцы по всему миру окажутся в крайне тяжелом положении. Поскольку активы у них отберут, а долги останутся.

Кстати, некоторые еще спрашивают, что мы делаем в Сирии! Да оспариваем результаты приватизации, ясное дело! С использованием последнего довода королей! И те, кто это не понимают, выглядят в современных условиях очень смешно: какой смысл было говорить о «священном праве» частной собственности во время Столетней войны без упоминания того или иного короля?

В общем, выбираем мы сегодня не Путина. Мы выбираем систему легитимизации собственности. Если согласимся на старую — олигархи останутся и интересов России за ее границами не будет. А вот если ситуация изменится — то жизнь станет куда более веселая и, в некотором смысле, справедливая. А вы говорите, Грудинин

Грудинин это просто символ изменений. Вот и смотрите на ситуацию с этой точки зрения!

Источник: https://khazin.ru/articles/10-vlast-i-obshhestvo/56860-sistemy-legitimizatsii-sobstvennosti

 

Реклама

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ